Новичок в Антарктиде - Страница 14

Затем наши автобусы поползли на высокую гору, на вершине которой сохранилась средневековая испанская крепость с пушками.

В эти дни в Монтевидео со всего мира съехались миллионеры — члены какого-то благотворительного общества. И вот одновременно с нами поглазеть на крепость прибыл автобус с миллионерами. С виду это были самые обычные люди, на удивление скромно одетые. Один финансовый воротила, облачённый в поношенные джинсы и немало испытавшую на своём веку ковбойку, выглядел столь жалким, что так и хотелось сунуть ему монету: может, бедняга давно уже ничего не ел.

Гид любезно согласился стать моим переводчиком и обратился наугад к первому же попавшемуся под руку миллионеру, который оказался владельцем металлургического завода из Соединённых Штатов Америки. Мы представились друг другу. Ниже следует стенографическая запись нашей беседы.

Я: Хау ду ю ду?

ОН: Ол райт.

К сожалению, наш автобус уже трогался с места, так что на этом я вынужден был закончить интервью. Думаю, однако, что оно не могло не оставить глубокий след в сознании этого эксплуататора. Во всяком случае, когда я вскочил на подножку, он смотрел на меня, растерянно разинув рот: наверное, понял, что я разгадал его сущность.

Следующую остановку мы сделали у резиденции президента Уругвайской республики. Встречать нас он не вышел — видимо, его не предупредили о нашем приезде. Из подъезда, правда, выскочил весёлый мулат с метлой в руке и поднял перед нашими носами облако пыли — традиционный знак уважения к важному посетителю. Прочихавшись, мы поручили мулату передать президенту и его супруге наши приветы и укатили.

Знаменитый стадион, арену кровопролитных сражений между болельщиками «Насьоналя» и «Пеньяроля», мы проскочили, не останавливаясь: игры сегодня не будет, и ворота закрыты. Расположен стадион на редкость удачно: напротив — университетская клиника, в двух шагах — кладбище. Просто и предусмотрительно, болей за свою команду на здоровье.

А вот и Карраско — самый чистый, зелёный и тихий район столицы. Пожалуй, и самый малоэтажный: сливки общества предпочитают жить в особняках. Гид рассказал, что житель Карраско, имеющий только одну машину, чувствует себя социально ущемлённым, такой, простите, голодранец может лишиться уважения соседей или, ещё хуже, кредита в банке. Раз уж ты живёшь в Карраско — закладывай в ломбард последние брюки, но покупай вторую машину.

Слушая эти высказывания гида, я, разумеется, не мог предполагать, что на следующий день мне придётся пережить драму покупателя автомобиля. А случилось это так. Гуляя по городу, мы — Лева Черепов, Геннадий Васев и я — набрели на автомобильный салон. Я решил прицениться к машине. Лева и Геннадии принялись меня отговаривать. «Посмотрят на твои скороходовские босоножки — и спасибо скажешь, если не накостыляют по шее!» Но я был непреклонен, ибо видел, как одеваются миллионеры, и справедливо полагал, что по сравнению с некоторыми из них выгляжу как великосветский денди, проматывающий на модный гардероб своё состояние. И смело вошёл в салон.

На пьедестале стоял неправдоподобно длинный, сверкающий лаком голубой «шевроле». Стоял, наверное, давно, потому что у хозяина салона было заспанное, скучное и безнадёжное лицо человека, который уже ничего хорошего не ждёт от жизни. По обязанности хозяин встал и поклонился — скорее всего для того, чтобы скрыть зевок.

Я поступил так, как сделал бы на моем месте любой другой миллионер: лениво направился к машине, скептически похлопал её по крыльям, открыл дверцу и развалился на кожаном диване. Черепов и Васев начали вертеться вокруг и хихикать — нашли место и время! Сделав страшные глаза, я заставил их утихомириться и ледяным голосом набитого долларами янки спросил хозяина:

— Хау мач? Сколько стоит эта консервная банка?

Здесь уже хозяин не выдержал. Льстиво заглядывая в лицо настоящего покупателя и размахивая руками с такой быстротой, что свистело в ушах, он обрушил на меня целый водопад слов, из которых я понял только одно: «сеньор». Оно прозвучало минимум сто раз и произносилось с чудовищным почтением.

— Хау мач? — прервал я эти излияния с нетерпением человека у которого время — деньги, и протянул хозяину блокнот с авторучкой. Хозяин поклонился, почмокал губами и начертал: 7000.

— Долларов?

— Си, сеньор!

Я вытащил из кармана добротный бумажник, в котором находилась несметная сумма — 2 доллара 40 центов в пересчёте на уругвайские песо.

— Не делаешь ли ты ошибки? — Черепов соорудил постную физиономию. — По-моему, машина недостаточно хороша для тебя.

— Только «роллс-ройс»! — поддержал его Васев.

— А мотор? — пренебрежительно ронял Черепов. — Жалких сто двадцать лошадиных сил!

— Только «роллс-ройс»! — злодействовал Васев.

— Ноу, ноу, сеньоры! — завопил хозяин, с ненавистью глядя на подсказчиков, срывающих выгодную сделку. — «Роллс-ройс» — фи! Тьфу! «Шевроле» — ах!

Но было поздно — преодолевая вялое сопротивление настоящего покупателя, Васев и Черепов вытащили его из салона.

Однако хорошо смеётся тот, кто смеётся последний.

Не успели мы, весело обсуждая подробности нашего визита, пройти полквартала, как я вспомнил, что забыл в руках у хозяина свою авторучку. Нужно было посмотреть на его лицо, когда я вернулся!

— «Шевроле» — ах! — завопил он, сверкая глазами. — Та-та-та-та-та-та! (Неразборчиво). — Си, сеньор! Та-та-та!

Пришлось его разочаровать и жестами пояснить, что я вернулся не для того, чтобы купить недостаточно хороший для меня «шевроле», а чтобы получить принадлежащую мне авторучку. Лицо хозяина мгновенно стало сонным, скучным и безразличным. Об авторучке он и слышать не хотел — отмахивался и делал вид, что совершенно не понимает, о чём идёт речь. Нажился всё-таки, спрут, за мой счёт!